Против войны в Сирии

При всей своей любви к России, где остались символы моей Родины: Красная площадь и Крейсер Аврора, не могу поддержать сирийскую кампанию. Это как та бутылка портвейна, которая явно была лишней. Хватит ли у России ресурсов на войну на несколько фронтов? Да и времена нынче не те, что при царях Горохах. Население не восстановится, если завтра война, если завтра в поход. Два ребенка в семье - уже подвиг. Впрочем, может быть народу и прибудет, но не славянского. Мечеть Василия Блаженного звучит так же иронично, как и Мечеть Парижской богоматери. Теория Мальтуса на практике.

Что касаемо Турции, то реально Сирия - зона ее национальных интересов. Это как Украина для России. ИГИЛ для Турции как для России сепаратисты из ДНР-ЛНР.

Кстати, осторожные немцы очень скептически относятся к антитеррористической коалиции с Францией и Россией. Вот что пишет Барбара Везель, обозреватель DW.

Конечно, для Франсуа Олланда участие Германии в той войне, которую он планирует вести против ИГ, стало бы выигрышем. Ведь визиты Олланда в Вашингтон и Москву, а также переговоры с британским премьером, пока принесли много слов поддержки, но мало конкретных действий. Президент США Барак Обама не готов к тому, чтобы Америка еще глубже увязла в сирийском болоте. Российский лидер Владимир Путин вообще делает только то, что сам считает полезным. Что касается Великобритании, то от нее можно ожидать согласия на участие в ударах по целям в Сирии с воздуха, но склонности к более масштабным военным авантюрам пока не прослеживается.

Как это ни удивительно, но Ангела Меркель дала понять, что готова подумать и о других способах поддержки Германией борьбы с ИГ. Обсуждается, например, использование немецких разведывательных самолетов Tornado. Это тем более странно, так как выигрыш от таких действий будет для Ангелы Меркель весьма скромным, а вот потери ощутимыми. Прежде всего, это потеря внутриполитического капитала, который и так сильно уменьшился из-за ее политики в отношении сирийских беженцев.

Кроме того, участие в воздушной войне над Сирией стало бы еще одним уязвимым местом наряду с военной операцией в Афганистане. Ведь тогда Германия снова ввяжется в ассиметричную войну с непредсказуемыми последствиями, неясными целями и невысокими шансами на успех. Никто же не готов серьезно утверждать, что силы ИГ могут быть побеждены в результате одних лишь ударов с воздуха. Кроме того, решившись на военную операцию в Сирии, Германия окажется в той колее ближневосточной политики, которая до сих пор вела только к появлению новых проблем, а не к решению имеющихся.

Зачем Меркель этот риск?
В обычной ситуации французскому президенту пришлось бы в ответ на согласие Германии сделать навстречу Берлину какие-либо политические шаги. Но новый курс Франсуа Олланда во многом противоречит позиции правительства ФРГ. Так, его готовность идти на поводу у президента Путина конфликтует с четкой политической линией Меркель по украинскому вопросу, которая будет нарушена в том случае, если Путин станет партнером Франции в борьбе с ИГ.
Кроме того, под предлогом борьбы с террором Париж сейчас окончательно отказывается от мер экономии в еврозоне, которые проповедует Берлин. Ну а в вопросе с беженцами - т.е. там, где Ангеле Меркель как раз очень помогла бы поддержка Франции - французский премьер-министр Манюэль Вальс уже повернулся к ней спиной, заявив, что принять еще больше беженцев в Европе уже не представляется возможным.
Может быть, солидарности бывает иногда слишком много? Или существует ложная солидарность? Или Ангела Меркель верит в так называемую "войну с террором"? Политические последствия такой войны могут оказаться крайне серьезными для Германии. Особенно, если учесть неясные шансы на успех и вспомнить одну библейскую мудрость: "кто любит опасность, тот впадет в нее". Она очень подходит для трясины ближневосточной политики.